В статье анализируются основные этапы карьеры представителей одного из наиболее влиятельных семейств центральноазиатского происхождения на службе у Халифата в IX–X вв. Саджиды, чьи корни уходят в среду мелкой аристократии Среднеазиатского Междуречья (Согда и Ферганы) раннемусульманского периода, возвысились в окружении могущественных полководцев первых Аббасидов и дали три поколения деятельных администраторов и военачальников, которые запомнились в истории как исламского, так и христианского Востока, прежде всего, ввиду своего положения как наместников (вали), представлявших (зачастую весьма формально) интересы Багдада на Юго-Восточном Кавказе и в Северо-Западном Иране. В их судьбе отразились противоречивые особенности становления, эволюции и деградации провинциальной элиты периода упадка Аббасидской державы. 

Данная тема интересна с точки зрения изучения взаимодействия кочевого государства с оседло-земледельческой империей после продолжительных лет военного противостояния, посредством применения религиозных механизмов в отдельных регионах, которые в недавнем прошлом являлись предметом спора. В статье представлены этапы формирования и существования феномена паломнических миссий ойратскими кочевниками в Тибет и Кукунор, и его влияние на политико-экономическую сферу жизнедеятельности региона. Автором показан примерный состав участников и маршрут следования миссий. В статье показано, как виделся этот феномен джунгарам и цинским властям и из каких компонентов он состоял. Удовлетворение духовных потребностей паломнических групп, активная торговая деятельность и были неотъемлемыми спутниками джунгарских паломнических миссий манча в цинский Тибет и Кукунор, что также стимулировало цинские власти с энтузиазмом реагировать на эти мероприятия и развивать соответствующие институты у себя. Во время деятельности джунгарских паломнических миссий цинские власти стали обустраивать так называемые каруны на Кукуноре, являющиеся сетью небольших оседлых гарнизонов-пикетов, солдаты которых обязаны были осуществлять патрулирование районов вблизи прохождения паломнических миссий. Для сбора информации о связях джунгар с удаленными от Цин народами цинские власти стали активно развивать систему сбора данных о джунгарах как через участников паломничества, так и через отдаленный Ладакх. С окончательной победой над кочевым государством в середине XVIII в., империя Цин навсегда прервала практику такого рода межгосударственных контактов. 

Письменные источники раннего средневековья зафиксировали несколько десятков этнонимов степных племен, отнесенных историками к народам гунно-булгарского круга. Такое многообразие создает определенные проблемы с идентификацией отдельных племен, определением их локализации, анализом хронологии перемещений. Возникают вопросы об их корреляции друг с другом и с крупными кочевыми империями. Основное внимание автора привлекла группа из шести схожих этнонимов, которыми в источниках именуются племена гунно-булгарского круга IV– VI вв.: алпидзуров, алцилдзуров, амилзуров, альциагиров, ултзинзуров, ультизуров и одного антропонима Ултзиндур. Упоминания о них можно найти у трех историков V–VI вв. — Иордана, Приска Паннийского и Агафия Миринейского, донесших до нас сведения об этих народах Северного Причерноморья. К теме исследуемых племен и их этнонимов обращались исследователи XIX–XX вв., однако, как правило, в их работах рассматривались от одного до трех этнонимов и не уделялось внимания взаимоотношениям внутри всей группы в целом. В настоящей работе впервые комплексно рассмотрены сведения письменных источников обо всех шести этнонимах и племенах в свете известных исторических сведений о гуннской и булгарской конфедерациях V–VI вв., приведена существующая историография и делается вывод о возможной принадлежности ряда этнонимов одному народу. 

Статья продолжает серию материалов, посвященных рукописям и книгам Фонда восточных рукописей Каракалпакского Института гуманитарных наук Каракалпакского отделения Академии наук Узбекистана (г. Нукус, Каракалпакстан). Он насчитывает несколько сотен рукописей, старопечатных книг и литографий на арабском, тюркских и персидском языках, ярко иллюстрирующих развитие книжной культуры региона вплоть до середины XX в., и объединяет поступления из разных источников. Среди поступлений недавнего времени — коллекция рукописей, литографий и старопечатных книг, поступившая от Сали Бауатдинова, насчитывающая около 150 единиц (по предварительным подсчетам). Коллекция состоит из рукописей, литографий и печатных книг и прежде описанию не подвергалась. Хронологические рамки собрания можно обозначить как рубеж XIX и XX вв. до середины XX века (и чуть позднее). С жанровой точки зрения состав коллекции довольно пестрый: это тафсиры, сочинения по фикху, тюркская и персидская поэзия (сочинения Суфи Аллаяра, Хафиза), арабская художественная литература XX в. (типографская печать), и др. Работа над описанием и атрибутированием коллекции была начата в прошлом году и в данный момент продолжается. 

Особенностью геополитического положения политических образований Восточного Кавказа были постоянные притязания со стороны Персии и временами Турции. Лавирование между Сефевидами, Османами, Гиреями и Рюриковичами (затем Романовыми) часто составляло основу внешнеполитической деятельности местных правителей. Итогом такого лавирования являлось периодически возникавшее «общее холопство» – признание подчиненности одновременно русскому царю и персидскому шаху. Только в начале XIX в., в результате побед русских войск, встал вопрос об официальном присоединении Восточного Кавказа к Российской империи. 

Первая печатная газета «Ведомости», учрежденная Петром I, представляет собой важный источник для изучения истории российско-османских и российско-иранских отношений в первой четверти XVIII в. Большое внимание в «Ведомостях» уделялось международному положению Османской империи и русско-турецким отношениям. В целом газета характеризует Османское государство как врага России и всех христианских народов. Под постоянным вниманием «Ведомостей» находились важнейшие изменения в правительстве султана Ахмеда III (1703–1730), во внешнеполитических приоритетах Турции, а также внутриполитические вопросы, в частности положение ее христианских подданных. Материалы газеты предоставляют сведения о международных отношениях накануне и во время Персидского похода Петра I 1722–1723 гг., а также о репрезентации вновь приобретенных владений на Восточном Кавказе. Газета «Ведомости» являлась первым периодическим изданием, познакомившим русское общество с народами Кавказа, географией региона и военно-политической обстановкой в Западном Прикаспии. 

В современном мире вопросы традиционной морали являются факторами возникновения и разрешения межэтнических, а также межрелигиозных кризисов. Изучение вариантов ответов на разного рода этические вопросы не теряет свою актуальность. Цель работы заключается в исследовании того, как в персидском классическом суфизме рассматривалась этическая составляющая поступка. Исследование выполнено на материале комментированного перевода прежде неизученной газели Мадждуда Санаи «В нашем переулке живут добрые красавцы» с привлечением материала других работ данного средневекового автора. В основу работы был положен филологический перевод средневекового поэтического памятника, осуществлена его текстуальная реконструкция и контекстный анализ. С использованием дискриптивного метода было дано краткое описание интересующего нас пласта творчества Мадждуда Санаи и его значения для исламского мистицизма. Было установлено, что закрепление за человеком статуса субъекта моральной оценки приводит Санаи к утверждению морального релятивизма. Возведение же всех действий к единственному действователю – Богу – лишает человека права на моральную оценку и делает человека неверным в случае, если он моральную оценку высказывает.

Мухаммад Икбал (1877–1938) был заметным деятелем мусульманской реформации в Индии своего времени. Стихи он писал на урду и персидском языках, философскую прозу — на английском. Наша статья посвящена тому редкому случаю в поэтической практике Икбала, когда богословский концепт таклид (taqlīd) — «имитация», «следование традиции», в поэтическом тексте радикально меняет свою коннотацию. В исламе имеется направление, противоположное таклиду — иджтихад (ijtihād), решение возникающих правовых проблем, не имевших прецедента. Термин иджтихад всегда упоминается Икбалом в одном и том же смысле, тогда как с понятием таклид ситуация иная. В начале творческого пути (1901–1905) поэт считал, что «лучше самоубийство, чем путь подражания (таклид)», однако, в его поэмах на персидском языке «Таинства личности» (Asrār-i Xudī, 1915), а затем «Иносказания о самоотречении» (Rumūz-i Bīxudī, 1918) таклид обретает позитивную коннотацию. Позиция Икбала отражена в его комментариях к английскому переводу Николсона: «Идея заключается в том, что таклид это также форма любви». Во второй поэме речь идет о формировании мусульманской нации. Глава 16 маснави называется: «В пояснение того, что в период упадка нации таклид лучше, чем иджтихад». Однако примеры положительного употребления мотива таклид составляют меньшую часть его статистики. Икбал-западник и модернист приходит к выводу о том, что проникновение западных идей, а также влияние Запада на все сферы жизни в Индии его времени таят в себе страшную опасность. При этом взгляд поэта устремляется к иджтихаду, который способствует прогрессивным переменам в жизни некоторых мусульманских стран. А. Шиммель в своем основном труде «Крыло Гавриила» (впервые опубликовано в 1963) не упоминает о позитивном характере таклида у Икбала. Между тем, как можно убедиться, концепт таклид, сохраняя свое значение «имитация, подражание, следование», меняет коннотацию в зависимости от поэтического дискурса. 

Статья представляет собой часть исследовательского Введения к новому русскому переводу текста Чахар макала («Четыре беседы») Низами ‘Арузи Самарканди, который запланирован к публикации в следующем году в рамках третьей книги из серии Назидательная литература эпохи Салджукидов на персидском языке: Оригиналы и подделки. Статья сфокусирована на текстологическом и литературоведческом анализе иллюстративно-доказательной базы этого текста из более чем 40 занимательных рассказов. По способу создания исторических вымыслов эти рассказы делятся на пять основных категорий: a) авторские небылицы, следующие определённой структуре и добавленные к формально правдоподобной части рассказа; b) авторские вымыслы в полном объёме; c) рассказы, с откуда-то заимствованным событием, но придуманным сюжетом; d) автобиографические воспоминания, которые на невероятном фоне первых трёх категорий выделяются поразительной хронологической точностью; e) заимствования из арабских текстов в авторском переводе. 

Статья содержит перевод первой части коптского текста, составленного в жанре «эротапокрисис» (вопрос-ответ) и в форме диалога между архиепископом коптской церкви Иоанном III и неким пресвитером по имени Феодор. Большая часть разделов представляет собой толкования на отдельные речения Ветхого и Нового Завета. В «Вопросах» обнаруживается ряд легенд и интерпретаций на основе библейского текста; одни из них находят аналогии в коптской, а также в раннехристианской литературе на других языках и в иудейских толкованиях, другие, возможно, следует считать уникальными. Отсутствие в коптском оригинале типичных для псевдоэпиграфа деталей позволяет предположить, что оба действующих лица — реальные исторические персонажи.

Персидская классическая поэзия (X–XV вв.) отличается высокой степенью канонизации своих фигур и приемов. На начальном этапе этого периода сформировался и был разработан целый ряд различных образов и мотивов, которые затем стали широко использоваться персоязычными поэтами и сохраняют свою актуальность вплоть до настоящего времени. В число каноничных образов входят и персонажи Корана. Малый размер бейта в совокупности с требованием классической поэтики к его семантической и грамматической завершенности привели к тому, что многие образы и мотивы сократились до одного слова — наиболее подходящим нам в данном случае представляется термин «слово-концепт», использованный Н.И. Пригариной. «Слова-концепты», таким образом, отсылая читателя к целому комплексу коннотаций, в различных контекстах могут иметь синонимичное значение. В данной статье рассматриваются три пары синонимов: это образы коранических пророков — Мусы и Исы, Йунуса и Йусуфа, Йакуба и Аййуба. Первых объединяет тематика пробуждения и оживления, реализуемая с помощью образов «белой руки» Мусы и живительного дыхания Исы. Истории Йунуса и Йусуфа обе включают освобождение из заточения (из чрева рыбы и из колодца), а также мотивы тоски по дому и разлуки с родными. Йакуб и Аййуб демонстрируют образец терпеливости в ниспосланных свыше невзгодах и упования на волю Бога. Кроме того, в статье показано, что не только семантическое сходство сближает данные образы, но также и фонетическое созвучие имен этих персонажей, которое позволяет поэтам использовать различные виды ритмико-синтаксического параллелизма. 

Книга Л. А. Беляева «Византийский Иерихон» является публикацией четырех сезонов раскопок первой российской экспедиции в Южном Леванте. Однако это не просто обычный археологический отчет, но и обзор истории российского присутствия в регионе и российских археологических исследований от их начала в XIX веке до наших дней. Благодаря комплексному и мультидисциплинарному подходу автора, издание содержит очерк археологии и топографии Иерихонского оазиса, также и описание реставрационных работ.